Сегодня 19 марта. В 1956 году в этот день родился Егор Гайдар. Будучи главой кабинета рыночных реформ в нерыночном постсоциалистическом командно-распределительном экономическом хозяйстве и оттого, конечно, совершенно мужественным человеком, Гайдар взялся поставить на ноги то, что, занимая огромную часть территории суши земли, простояло, маршируя, три четверти века на голове, и от длительного стояния мучительно погибало. И дело, в успех которого мало кто верил, его команде оказалось посильным - переворот на ноги был осуществлен, затеплилась реальная надежда на выздоровление. Однако в итоге само это поставленное им на ноги, неуклюжее, насквозь патерналистское, лишённое навыков к непоказушному труду, оказалось страшно к нему самому неблагодарным и враждебным. Отчасти это объяснимо: ноги совсем недвижны из-за длительного оттока крови, делать самостоятельные шаги не могут (и вообще, вопрос до сих пор не закрыт: а смогут ли?), переступают лишь с помощью, да и то с невероятным трудом. Боль в ногах все еще невыносима, и голова ничего еще почти не соображает, делать из-за того путнего чего-то не хочет и помощь реальную яростно гонит, норовя всякий раз снова воздвигнуться на голову.
Вспоминаю, был случай. В 1995 году в ходе предвыборной кампании по выборам депутатов в ГД Гайдар, как лидер моей партии «Демократический выбор России», должен был посетить наш город. Город однако наш до сих пор успешно сохранял тоталитарную архаику - он закрытый, чтобы в него проникнуть, нужно получить соответствующее разрешение чекистов…
Есть на свете такая категория людей, очень мне не понятных людей, которые, чтобы как-то в чем-то выделиться, прославиться, получить известность, продемонстрировать свою значимость, способны лишь исключительно на гадостные поступки; убийца Джона Леннона, к примеру, или норвежский маньяк - эти люди, наверное, их порядка. Так вот, этот крутой местечковый чекистский мачо взял и не позволил первому российскому реформатору посетить город Новоуральск, поставив резолюцию в заявлении на въезд "Отказать!": мол, пусть народ вперед не забывает, что в державе рулит.
Некоторое время назад, вспоминая о днях минувших, я написал стихотворение. Посвятил я его доброй памяти Егора Тимуровича. Картинка списана с родимого российского невежества - в точности с того, что имело место в действительности и продолжает иметь по сегодня, никак не изменяясь.
КНИГА
НА ПОЛКЕ
«Провозглашать я
стал любви
И правды
чистые ученья:
В меня все
ближние мои
Бросали бешено
каменья».
(М. Лермонтов, «Пророк»)
С проверкой
как-то раз ко
мне в слесарку
По безопасной
технике труда
Нагрянула инспекция.
К «подарку»,
Конечно же,
готовы мы всегда
Бываем коллективом
всем такому.
Начальство наше бдительно
и грому
Не может
разразиться дать никак
-
Порядок видят
гости на местах
Всегда. Вошли.
Приборы оглядели,
Станки, верстак,
исправность просмотрели
Инструкций, клейм, печатей,
паспортов -
Нет замечаний.
Вот и от
замков
Железный шкаф
любезно попросили
Освободить и двери
отомкнуть.
Так что
же, - коль
охота так взглянуть
-
Глядите! И
щеколды отпустили
Дверные створки,
распахнулся шкаф.
Не знаю,
есть ли сила,
что смогла б
Гротескным несуразным простофилей
Представить управленца напоказ,
Той кроме,
что вот тут,
в шкафу у нас
На полке
для бумаг и
книг лежала?!
Гость мой
отпрянул - и
окаменел.
И несколько
секунд - сам
видел я -
Над истуканом
каменным летала
Душа его,
и было б
только зря -
Хоть даже
гигом целым децибел!
-
Растормошить инспектора стараться.
Но -
приступ полегоньку отпускал,
Лица цвет
мертвеца стал размываться.
Но взгляд
стеклянный он не
отрывал
Все ж
ни на миг
от злополучной полки.
«Что? Что-то
тут не так?»
- мотивировки
Я в
тот момент еще
не понимал
Такого представленья
совершенно,
Вот и спросил его.
И продолжал:
«Ах, это?!
Да, заметить непременно
Я должен
вам, преумная вещица!
Читали? Нет?!
Рекомендую. Сила!
Не
только дурней Русь
понародила!
Не пожалеете.
Могу вам дать
На время.
Вот, держите». Удавиться
Ему тут
было легче, чем
принять
Вот эту
«силу» (может, -
чем и видеть).
Я ясно
это понял лишь
к концу
Того визита.
А сейчас ему,
Не думая
товарища обидеть,
Его нутра
я «яд», из
шкафа вынув,
Протягивал. Зрачки с-под
век не двинув,
Он отрубил:
«Не надо, уберите».
Я шкаф
захлопнул. Вот уж,
не взыщите!
Гость отошел
и стал почти
«в себе» -
Таким, каким
он был угоден
богу.
Был даже
весел. Тремор на
губе
Лишь выдавал
его души тревогу
(И оттого
его оскал зубов
Был так
карикатурно инфантилен).
И
был он любопытства
скрыть бессилен.
Не разбирая
признаков полов,
Плюя на
заморочки этикета,
Как некого
кунсткамеры субъекта
Диковинного с
ног меня всего
-
Без тени
даже крохотной сомненья
В учености
своей - он
в изумленье
Рассматривал; забывшись, до
того,
Что кончиком
почти касался носа
Волос и
кожи тела моего.
Его -
допёр я! -
значимость вопроса
О
западных угрозах и
врагах
До крайности
рассудка доводила!
Как жаль,
не понимал он,
что в глазах
Других он
демонстрировал дебила…
Прощаясь, он
на выходе сказал
(Инспект закончен,
кстати, у дверей
Был шкафа):
«Я, скажу вам,
не встречал,
Покуда жив,
еще, как вы,
людей
Такого толка.
Неисповедимы,
Действительно, господние пути».
«Вам страшно
повезло! А вот
они,
Пути,
- напарник встрял,
- неодолимы.
Ваш -
нами путь, дорога
наша - вами».
Гость
вышел. «Ну, хорош!
Слышь, между нами -
Дай это мне еще…».
«Ты ж брал!
- каков!».
«А я
хочу еще! В
конце концов,
Мне ж
что-то надо, чтоб
я освежился!»…
В шкафу
на полке томик
находился:
Добротный труд
не мастера пиара
-
Увы, уже
и автора не
стало -
О европейских
ценностях. Гайдара
.
Эту книгу мне подписывал Егор Гайдар. Единственный политический деятель, достойный своего места и времени. Интеллектуально и нравственно достойный. Таких узнаешь как родственную душу.
ОтветитьУдалить