Привет! Добрый день!
Я - оборотень.
Неловко вчерась обернулся,
Хотел превратиться в дырявый плетень,
Да вот посередке запнулся.
И кто я теперь? Самому не понять.
Эк, меня, братцы, скривило.
Нет, чтой-то стала совсем изменять
Наша нечистая сила.
Владимир Высоцкий, "Песня про нечистую силу".
Сегодня 25 июля, дата самых добрых воспоминаний многих добрых людей: годовщина - уже тридцать третья - со дня смерти Владимира Высоцкого. Но бывают у многих добрых людей и даты самых недобрых воспоминаний. И бывает, что они крепко меж собою связаны. Вот совсем недавно новейшая российская история ошеломила белый свет (я имею в виду вменяемую его часть населения) датой совершенно грандиозного по меркам человеческого раболепия события: 12 июня случился переучредительный съезд ЕР-ОНФ. Да и черт бы с ним и с ними со всеми, лизоблюдами, но в шумном действе основоположения культа неоотца нации заглавным режиссером выставился аж сам Станислав Говорухин. Не друг он был, конечно, Высоцкому, но место в его окружении, известно, занимал далеко не последнее. Хотя сам-то Станислав Сергеевич себя позиционирует, по всей видимости, другом певца Свободы.
А свалил я в одну кучу и доброе и недоброе, потому что вспомнились мне в связи с сегодняшними деяниями именитого режиссера "дела давно минувших дней" и один очень важный и очень добрый эпизод событий, участником - а потому и свидетелем - которого был я сам.
Конец января 1988 года, горбачевская перестройка - наши иллюзии не казались еще нам иллюзиями, - в Москве проходят торжественные мероприятия по случаю 50-й годовщины со дня рождения Владимира Высоцкого.
Народ, собравшийся в тот морозный и мглистый, с блестками инея в воздухе, день 25 января 1988 года на Малой Грузинской улице возле дома номер 28 ему аплодировал. А было очень много народу, который привели сюда, на открытие мемориальной доски на стене дома, в котором жил Высоцкий, и память и жажда перемен. Как мы ему - Говорухину - тогда горячо аплодировали! Без сомнения, то было самое смелое и дерзкое для того времени - антикоммунистическое! - выступление из, пожалуй, не менее десятка там выступивших. Оно у меня, переписанное на бумагу с голоса на магнитной ленте диктофона сохранилось (были уже тогда, хотя и в диковинку, диктофоны; разумеется, были они импортными). И то был совсем другой Говорухин!
Вот текст его выступления полностью:
- Вот мы дожили до того дня, когда на доме, в котором несколько последних лет жизни жил поэт, установлена мемориальная доска. Правильнее было бы поставить этот барельеф у въезда в Москву - он жил здесь во многих домах, особенно тогда, когда его собственная семья не имела собственной крыши над головой; он жил, наконец, в сердце каждого жителя этого города, исключая откровенных черносотенцев и абсолютных идиотов; он жил и продолжает жить в сердце каждого гражданина нашей необъятной страны, и любовь эта освобождает с годами от покрова фетишизма и идолопоклонства, становится все глубже и серьезней, потому что он - по выражению одного из почитателей его таланта, приносившего цветы на его могилу - был "охрипшей совестью России". Я даже скажу больше: мне кажется, что сегодня имя Высоцкого, отношение к нему, является как бы паролем перемен, паролем перестройки.
Он слагал стихи, сочинял музыку, и сам исполнял эти песни, работал в театре и снимался в кино. Но все его прижизненное официальное признание заключалось лишь в том, что он был членом творческого союза, от имени которого я сегодня выступаю.
Ну, что ж, свалим все на время, в которое он жил, и будем отчасти правы. Время, действительно, было поразительное. Автор "Малой Земли" был членом Союза писателей - а Высоцкий не был! Это бессовестное вранье издавалось миллионными тиражами, а ни одной строчки его обнаженной правды при его жизни не появилось в печати.
И все-таки мы чувствуем его сегодня как поэта, потому что он сам, в первую очередь, ощущал себя поэтом. Это было его призвание и основное предназначение в этой жизни.
Он творил в то грустное время, когда каждый поэт писал с оглядкой, всесторонне взвешивал каждое произнесенное им слово, чтобы оно не обернулось неприятностями для него, когда мысль во всех сочинениях окончательно переселилась из текста в подтекст и перестала быть понятной широкому кругу читателей и слушателей, когда особенно расцвел в нашей жизни жанр анекдота, тайного зубоскальства по поводу пороков нашей жизни. Высоцкий - один из немногих в те времена, кто говорил в открытую. Он всегда называл вещи своими именами: черное он называл черным, порок - пороком, ложь - ложью, предательство - предательством. Он - пусть простят мне банальность сравнения - всегда с открытым забралом шел на бастионы плутократии и бюрократизма.
Песни его, одухотворенные высокой художественностью, были, тем не менее, доступны широчайшим массам. Его искусство было понятно народу, понято им и по достоинству оценено. Народ всегда безошибочно выбирает своих любимцев, будь то Есенин, Гагарин или Высоцкий. И выбирает не за красивые глаза и не за сладкий голос, он выбирает тех, кто способен чувствовать его боль, как свою собственную боль, кому не безразличны его страдания, кто сочувствует и понимает его истерзанную душу, кто, наконец, способен не считаясь ни с какими опасностями для себя лично поднять голос в защиту его интересов.
К сожалению, мы почти все здесь атеисты и прекрасно понимаем, что безвременно ушедшему от нас поэту безразлично - висит на его доме мемориальная доска или нет, и ничего из того, что здесь происходит, Володя не увидит и не услышит. Доска эта нужна нам, оставшимся на этой земле.
Очень важно сегодня для нас, для нашего общества, для нашей истории развенчать ложность героя и возвысить истинность. Чем быстрее мы пойдем по этому пути, тем дальше мы окажемся от того гнилого места, в котором долгие годы жили. И тем невозможнее будет вернуться в эти места обратно, даже если кто-нибудь из наших поводырей захочет этого.
Такие вот речи - сегодня они звучат как приговор самому себе - произносил 25 лет назад тот человек, которому сегодня (ирония судьбы?) власти доверили исключительно ответственное место альфа-гребца на галере некогда разоблачаемого им точно такого же ложного героя-поводыря.
Эпизод ОНФ-съезда:
"Слово взял режиссер Станислав Говорухин.
Я - оборотень.
Неловко вчерась обернулся,
Хотел превратиться в дырявый плетень,
Да вот посередке запнулся.
И кто я теперь? Самому не понять.
Эк, меня, братцы, скривило.
Нет, чтой-то стала совсем изменять
Наша нечистая сила.
Владимир Высоцкий, "Песня про нечистую силу".
Сегодня 25 июля, дата самых добрых воспоминаний многих добрых людей: годовщина - уже тридцать третья - со дня смерти Владимира Высоцкого. Но бывают у многих добрых людей и даты самых недобрых воспоминаний. И бывает, что они крепко меж собою связаны. Вот совсем недавно новейшая российская история ошеломила белый свет (я имею в виду вменяемую его часть населения) датой совершенно грандиозного по меркам человеческого раболепия события: 12 июня случился переучредительный съезд ЕР-ОНФ. Да и черт бы с ним и с ними со всеми, лизоблюдами, но в шумном действе основоположения культа неоотца нации заглавным режиссером выставился аж сам Станислав Говорухин. Не друг он был, конечно, Высоцкому, но место в его окружении, известно, занимал далеко не последнее. Хотя сам-то Станислав Сергеевич себя позиционирует, по всей видимости, другом певца Свободы.
А свалил я в одну кучу и доброе и недоброе, потому что вспомнились мне в связи с сегодняшними деяниями именитого режиссера "дела давно минувших дней" и один очень важный и очень добрый эпизод событий, участником - а потому и свидетелем - которого был я сам.
Конец января 1988 года, горбачевская перестройка - наши иллюзии не казались еще нам иллюзиями, - в Москве проходят торжественные мероприятия по случаю 50-й годовщины со дня рождения Владимира Высоцкого.
Народ, собравшийся в тот морозный и мглистый, с блестками инея в воздухе, день 25 января 1988 года на Малой Грузинской улице возле дома номер 28 ему аплодировал. А было очень много народу, который привели сюда, на открытие мемориальной доски на стене дома, в котором жил Высоцкий, и память и жажда перемен. Как мы ему - Говорухину - тогда горячо аплодировали! Без сомнения, то было самое смелое и дерзкое для того времени - антикоммунистическое! - выступление из, пожалуй, не менее десятка там выступивших. Оно у меня, переписанное на бумагу с голоса на магнитной ленте диктофона сохранилось (были уже тогда, хотя и в диковинку, диктофоны; разумеется, были они импортными). И то был совсем другой Говорухин!
Вот текст его выступления полностью:
- Вот мы дожили до того дня, когда на доме, в котором несколько последних лет жизни жил поэт, установлена мемориальная доска. Правильнее было бы поставить этот барельеф у въезда в Москву - он жил здесь во многих домах, особенно тогда, когда его собственная семья не имела собственной крыши над головой; он жил, наконец, в сердце каждого жителя этого города, исключая откровенных черносотенцев и абсолютных идиотов; он жил и продолжает жить в сердце каждого гражданина нашей необъятной страны, и любовь эта освобождает с годами от покрова фетишизма и идолопоклонства, становится все глубже и серьезней, потому что он - по выражению одного из почитателей его таланта, приносившего цветы на его могилу - был "охрипшей совестью России". Я даже скажу больше: мне кажется, что сегодня имя Высоцкого, отношение к нему, является как бы паролем перемен, паролем перестройки.
Он слагал стихи, сочинял музыку, и сам исполнял эти песни, работал в театре и снимался в кино. Но все его прижизненное официальное признание заключалось лишь в том, что он был членом творческого союза, от имени которого я сегодня выступаю.
Ну, что ж, свалим все на время, в которое он жил, и будем отчасти правы. Время, действительно, было поразительное. Автор "Малой Земли" был членом Союза писателей - а Высоцкий не был! Это бессовестное вранье издавалось миллионными тиражами, а ни одной строчки его обнаженной правды при его жизни не появилось в печати.
И все-таки мы чувствуем его сегодня как поэта, потому что он сам, в первую очередь, ощущал себя поэтом. Это было его призвание и основное предназначение в этой жизни.
Он творил в то грустное время, когда каждый поэт писал с оглядкой, всесторонне взвешивал каждое произнесенное им слово, чтобы оно не обернулось неприятностями для него, когда мысль во всех сочинениях окончательно переселилась из текста в подтекст и перестала быть понятной широкому кругу читателей и слушателей, когда особенно расцвел в нашей жизни жанр анекдота, тайного зубоскальства по поводу пороков нашей жизни. Высоцкий - один из немногих в те времена, кто говорил в открытую. Он всегда называл вещи своими именами: черное он называл черным, порок - пороком, ложь - ложью, предательство - предательством. Он - пусть простят мне банальность сравнения - всегда с открытым забралом шел на бастионы плутократии и бюрократизма.
Песни его, одухотворенные высокой художественностью, были, тем не менее, доступны широчайшим массам. Его искусство было понятно народу, понято им и по достоинству оценено. Народ всегда безошибочно выбирает своих любимцев, будь то Есенин, Гагарин или Высоцкий. И выбирает не за красивые глаза и не за сладкий голос, он выбирает тех, кто способен чувствовать его боль, как свою собственную боль, кому не безразличны его страдания, кто сочувствует и понимает его истерзанную душу, кто, наконец, способен не считаясь ни с какими опасностями для себя лично поднять голос в защиту его интересов.
К сожалению, мы почти все здесь атеисты и прекрасно понимаем, что безвременно ушедшему от нас поэту безразлично - висит на его доме мемориальная доска или нет, и ничего из того, что здесь происходит, Володя не увидит и не услышит. Доска эта нужна нам, оставшимся на этой земле.
Очень важно сегодня для нас, для нашего общества, для нашей истории развенчать ложность героя и возвысить истинность. Чем быстрее мы пойдем по этому пути, тем дальше мы окажемся от того гнилого места, в котором долгие годы жили. И тем невозможнее будет вернуться в эти места обратно, даже если кто-нибудь из наших поводырей захочет этого.
Такие вот речи - сегодня они звучат как приговор самому себе - произносил 25 лет назад тот человек, которому сегодня (ирония судьбы?) власти доверили исключительно ответственное место альфа-гребца на галере некогда разоблачаемого им точно такого же ложного героя-поводыря.
Эпизод ОНФ-съезда:
"Слово взял режиссер Станислав Говорухин.
- Кого мы выберем лидером нашего движения?
- Путина! - в едином порыве проревел зал.
- Путина! - в едином порыве проревел зал.
Избранный единогласно Путин обнялся и расцеловался с Говорухиным, после чего грянул российский гимн. Допев гимн до конца, Путин под скандирование «Россия! Путин! ОНФ!» покинул зал".
Пути господни неисповедимы!
Поводырь-то, в конце концов, оказался, хитрей, ловчей, вероломней. Сломал мужика, пустив в деградацию, заставил-таки плясать под советско-чекистский гимн.
Высоцкий успел в самом конце жизни себя подытожить: "Мне есть что спеть, представ перед Всевышним, мне есть чем оправдаться перед ним." А нам, а мне, а этим, на галерах, есть ли чем? То-то. Хотя Высоцкий и к говорухиным относится с пониманием, хотя и с сожалением: "Но нас, железных, точит ржа и психология ужа".
Непостижимые случаются иногда метаморфозы в процессе течения человеческой жизни. И - не говори гоп, пока не перескочишь.
Непостижимые случаются иногда метаморфозы в процессе течения человеческой жизни. И - не говори гоп, пока не перескочишь.
