«Росатом» наконец-то запустил многострадальный бридерный реактор БН-800, который находился в стадии строительства около 30 лет. Фактически, это разработка почти полувековой давности, на реализацию которой потрачено много миллиардов долларов и которую трудно оправдать обычной логикой. Она стала возможной лишь за счет неограниченного доступа атомных лоббистов к бюджету и отсутствию какого-либо контроля за ними. Информационная кампания «Росатома» нацелена на введение граждан в эйфорию от якобы революционного технологического прорыва, за который, понятное дело, никаких денег не жалко. Вот только он не революционный и не прорыв. Давайте просто разберемся с теми тезисами, которыми заваливают информационное пространство пропагандисты атомной промышленности.
Неправда, что эта технология есть только в России, с ней довольно много экспериментировали другие страны. Во Франции работали реакторы Феникс и Суперфеникс (вдвое мощнее, чем БН-800), закрытые из-за дороговизны еще в конце 1990х. В Японии работал печально известный бридер Мондзю, который остановили после аварии с утечкой 20 тонн радиоактивного натрия, используемого в охлаждающей системе. Полтора десятка лет назад эту аварию в Японии назвали «почти Чернобылем». Знали бы они, что будет в 2011 году на Фукусиме.
Причина, по которой другие страны давно перестали развивать бридеры в том, что технология крайне дорогая, а перспективы ее развития туманны. «Росатом» молчит в отношении стоимости 30-летнего периода строительства БН-800, а это приблизительно вдвое дороже, чем построить новый ВВЭР. Разница между Россией и другими странами не в том, что другие не смогли, а в том, что другие считали деньги и сочли технологию бесперспективной, по крайней мере на современном уровне развития этой технологии. В России же здравая экономическая оценка затрат на атомную энергетику отсутствует.
Неправда, что эта технология решает проблему ядерных отходов. Когда атомщики говорят «замкнутый цикл», имеется ввиду, что отработавшее ядерное топливо (ОЯТ) будет перерабатываться, из него будут выделять плутоний, а затем снова использовать его, как составляющую в топливе. Против варианта с хранением отработавшего топлива, в основном применяющегося сейчас. В России перерабатывается топливо с одной пятой всех реакторов. Проблема в том, что при переработке отработавшего топлива возникает большое количество новых радиоактивных отходов, которые придется где-то хранить, а затем и захоранивать. При использовании существующей технологии, применяемой на печально известном комбинате «Маяк», на тонну переработанного ОЯТ образуется до 100 тонн новых радиоактивных отходов.
Чистым плутонием топить нельзя, все равно понадобится уран - топливо для бридеров называется МОКС (смесь оксидов урана и плутония). Смысл применения МОКС-топлива в том, что на бридерном реакторе можно нарабатывать новый плутоний. Затем выделять и снова использовать. Но и отходов с каждым циклом переработки будет очень много. Такое вот изящное «революционное решение» проблемы с отходами.
Неправда, что данная технология решает проблему хищений злоумышленниками материалов, пригодных для создания ядерного оружия. Плутоний, который нарабатывается в результате воплощения идеи «замкнутого цикла» — не оружейный, а т.н. реакторный (он же энергетический), его изотопный состав отличается. При этом, использовать такой плутоний для создания ядерного взрывного устройства все-таки возможно, что было с успехом доказано во время испытаний в США в середине 1960х. Трудно понять, зачем нарабатывать новый энергетический плутоний в России, где и такого плутония, и оружейного накоплено больше, чем могло бы понадобиться в 21 веке.
Даже если строить их не 30 лет, а скажем 10, бридеры все равно существенно дороже, чем в основном распространенные сейчас реакторы с водным охлаждением, себестоимость строительства которых колеблется в районе 3,5-4 млрд долл на реактор. Теперь давайте представим, сколько средств и времени понадобилось бы, чтобы заменить 34 работающих в России атомных реактора на новые бридеры.
Но дело даже не столько в том, что это дорого, сколько в том, что технология похоже не готова для промышленного применения. Судите сами, БН-800 был заложен еще в СССР, а достроен только сейчас. Ни одного другого бридера в стадии строительства у нас нет, а следующий обещают начать строить только когда-то после 2020 года. Все существующие проекты строительства АЭС включают в себя только реакторы с водным охлаждением (ВВЭР). Ну как, похоже это на революционную технологию, которая вот-вот захватит весь мир? Да что-то не очень.
Давным давно БН-350 был построен в Казахстане; уже выведен из эксплуатации. Давным давно БН-600 был построен на Белоярской АЭС и уже перешагнул 30-летнюю отметку эксплуатации, на которую был рассчитан проектировщиками. Около 30 лет строился БН-800. Если бы технология была на самом деле готова к промышленному применению, то эти реакторы существовали бы не в единственном экземпляре, а тиражировались. Как ВВЭР-1000 или РБМК-1000, составляющие основу российской атомной энергетики.
Очевидно, что БН-800 это никакой не прорыв, а очередной эксперимент с неясной перспективой. Стряхнули пыль с советских чертежей — и вперед, осваивать бюджетные миллиарды. Ну а как пойдет эксперимент — кто же знает? Извините, если в вашу форточку залетит немного плутония, а зарплата будет задержана, потому что «Росатому» потребовался десяток другой миллиардов долларов на очередной бридерный прототип. Зато ядерными отходами зимой согреемся.
