Пассажиры "философских пароходов", уплывавшие из Петрограда, Одессы, Севастополя, кто в Штеттин, кто в Константинополь, не подлёгшие под советскую власть литераторы и журналисты, они всё шутили. И полагали, наивные, как всякие большой доброты души интеллигентные и образованные человеки, что обманутый большевистской революцией рабочий человек вот-вот обязательно спохватится и вернёт всё на свои места в своей стране.
С близи времени им непонятно было ЧТО произошло. Что предрешён уже Голодомор, ГУЛАГ, что грядёт смертельная схватка двух людоедских клик, которую большевики назовут "отечественной" войной, что через 70 лет даже случится то, что могло бы возвратить "всё на свои места в своей стране", и что этому сбыться будет не суждено. Может, как век спустя, поколению новых яростных антисоветчиков от той же большой доброты души - после того, когда уже не сбылось - с близи также не до конца понятно, что забаррикадировалось опять в Кремле.
"Концерн "Ледоруб-Интернешнл" работает без выходных".
Роясь как-то в своём бесценном домашнем бумажном старье, набрёл среди прочих хорошо подзабытых уже вещей на журнальную вырезку из первого январского номера журнала "Столица" за 1990 год: письмо 1921 года тогдашнему нашему кремлёвскому узурпатору.
(А этого Троцкого большевики тоже "уплыли" сначала в Константинополь - в 1929 году. Кайокан с ледорубом Меркадера в финале был у Троцкого значительно позже.)
"Приятельское письмо Ленину от Аркадия Аверченко.
Дорогой Владимир Ильич!
Здравствуй, голубчик! Ну, как поживаешь? Всё ли у тебя в добром здоровьи?
Кстати, ты, захлопотавшись около государственных дел, вероятно, забыл меня?
А я тебя помню.
Я тот самый твой коллега по журналистике Аверченко, который, если ты помнишь, топтался внизу, около дома Кшесинской, в то время, как ты стоял на балконе и кричал во всё горло:
- Надо додушить буржуазию! Грабь награбленное!
Я тот самый Аверченко, на которого, помнишь, жаловался Луначарский, что я, дескать, в своём "Сатириконе" издеваюсь и смеюсь над вами.
Ты тогда же приказал Урицкому закрыть навсегда мой журнал, а меня доставить на Гороховую.
Прости, голубчик, что я за два дня до этой предполагаемой доставки на Гороховую - уехал из Петербурга, даже не простившись с тобой, захлопотался.
Ты тогда же отдал приказ задержать меня на ст. Зерново, но я совсем забыл тебе сказать перед отъездом, что поеду через Унечу.
Не ожидал ты этого?
Кстати, спасибо тебе, на Унече твои коммунисты приняли меня замечательно, правда, комендант Унечи - знаменитая курсистка товарищ Хайкина сначала хотела меня расстрелять.
- За что? - спросил я.- За то, что вы в своих фельетонах так ругали большевиков.
Я ударил себя в грудь и вскричал обиженно:
- А вы читали мои самые последние фельетоны?
- Нет, не читала.
- Вот то-то и оно! Так нечего и говорить!
А что "нечего говорить", я, признаться, и сам не знаю, потому что в последних фельетонах - ты прости, голубчик, за резкость - просто писал, что большевики - жулики, убийцы и маровихеры...
Очевидно, тов. Хайкина не поняла меня, а я её не разубеждал.
Ну вот, братец ты мой - так я и жил.
Выезжая из Унечи, я потребовал себе конвой, потому что надо было переезжать нейтральную зону, но это была самая странная нейтральная зона, которую мне только приходилось видеть в жизни, потому что по одну сторону нейтральной зоны грабили только большевики, по другую только немцы, а в нейтральной зоне грабили и большевики, и немцы, и украинцы, и все вообще, кому не лень.
Бог её знает, почему она называлась нейтральной, эта зона.
Большое тебе спасибо, голубчик Володя, за конвой - если эту твою Хайкину ещё не убили, награди её орденом Красного Знамени за мой счёт...
Много, много, дружище Вольдемар, за эти два года воды утекло... Я на тебя не сержусь, но ты гонял меня по всей России, как солёного зайца: из Киева в Харьков, из Харькова - в Ростов, потом Екатеринодар, Новороссийск, Севастополь, Мелитополь, опять... Севастополь.
Это письмо я пишу тебе из Константинополя, куда прибыл по своим личным делам.
Впрочем, что же это я о себе, да о себе... Поговорим о тебе...
Ты за это время сделался большим человеком... Эка, куда хватил: неограниченный властитель всея России... Даже отсюда вижу твои плутоватые глазёнки, даже отсюда слышу твоё возражение:
- Не я властитель, а ЦИК.
Ну, это, Володя, даже не по-приятельски. Брось ломаться - я ведь знаю, что тебе стоит только цикнуть и весь твой ЦИК полезет под стол и сделает всё, что ты хочешь.
А ловко ты, шельмец, устроился - уверяю тебя, что даже при царе государственная дума была в тысячу раз самостоятельнее и независимее. Согнул ты "рабоче-крестьянскую", можно сказать, в бараний рог.
Как настроение?
Ты знаешь, я часто думаю о тебе и должен сказать, что за последнее время совершенно перестал понимать тебя.
На кой чёрт тебе вся эта музыка? В то время, когда ты кричал до хрипоты с балкона - тебе, отчасти, и кушать хотелось, отчасти и мир, по молодости лет, собирался перестроить.
А теперь? Наелся ты досыта, а мира всё равно не перестроил.
Доходят до меня слухи, что живётся у вас там в России, перестроенной по твоему плану - препротивно.
Никто у тебя не работает, все голодают, мрут, а ты, Володя, слышал я, так запутался, что у тебя и частная собственность начинает всплывать, и свободная торговля, и концессии.
Стоит огород городить, действительно!
Впрочем, дело даже не в том, а я боюсь, что ты просто скучаешь.
Я сам, знаешь ли, не прочь повластвовать, но власть хороша, когда кругом довольство, сияющие рожи и этакие хорошенькие бабёночки, вроде мадам Монтеспан при Людовике.
А какой ты к чёрту Людовик, прости за откровенность!
Окружил себя всякой дрянью, вроде башкир, китайцев - и нос боишься высунуть из Кремля. Это, брат, не власть. Даже Николай II частенько раньше показывался перед народом и ему кричали "ура", а тебе что кричат?
- Жулики вы, - кричат тебе и Троцкому, - Чтобы вы подохли, коммунисты.
Ну, чего хорошего?
Я ещё понимаю, если бы рождён был королём - ну, тогда ничего не поделаешь: профессия обязывает. Тогда сиди на башне - и сочиняй законы для подданных.
А ведь ты - я знаю тебя по Швейцарии - ты без кафе, без "бока", без табачного дыма, плавающего под потолком - жить не мог.
Небось, хочется иногда снова посидеть в биргалле, поорать о политике, затянуться хорошим киастером - да где уж там!
И из Кремля нельзя выйти, да и пивные ты все, неведомо на кой дьявол, позакрывал декретом № 215523.
Неуютно ты, брат, живёшь, по-собачьему, русский ты столбовой дворянин, а с башкирами всё якшаешься, с китайцами, и друга себе нашёл - Троцкого - совсем он тебе не пара. Я, конечно, Володя, не хочу сплетничать, но знаю, что он тебя подбивает на всякие глупости, а ты слушаешь.
Если хочешь иметь мой дружеский совет - выгони Троцкого, распусти этот идиотский ЦИК и издай свой последний декрет к русскому народу, что вот, дескать, ты ошибся, за что и приносишь извинения, что ты думал насадить социализм и коммунизм, но что это для отсталой России "не по носу табак", так что ты приказываешь народу вернуться к старому, буржуазно-капиталистическому строю жизни, а сам уезжаешь отдыхать на курорт.
Просто и мило!
Ей богу, плюнь ты на это дело, ведь сам видишь, что получилось: дрянь, грязь и безобразие.
Не нужно ли деньжат? Лир пять, десять могу сколотить, вышлю.
Хочешь - приезжай ко мне, к меня отдохнёшь, подлечишься, а там мы с тобой вместе какую-нибудь другую штуковину придумаем - поумней твоего марксизма.
Ну, прощай, брат, кланяйся там!
Поцелуй Троцкого, если не противно.
Где летом - на даче?
Неужели в Кремле?
С коммунистическим приветом
А р к а д и й А в е р ч е н к о.
P. S. Если вздумаешь черкнуть два слова, пиши: "Париж, Елисейский дворец, Мильерану - для Аверченко."
Комментариев нет:
Отправить комментарий