О июльском пекле. Фотоэтюды

     Отъезжаю на этом авто девятое лето, но таких адских температур снаружи, какие показывал десяток июльских дней напролёт его уличный термометр, я ещё не видел. Чую, пройдёт время и о тех, кто станет рассказывать про лето, когда жарило под 40, и вода в Таватуе была под 30, будут говорить, как о типах, которые только и делают, что дуют из мухи слона. Но ведь это было! Всего пару дней тому назад, пока не пришли дожди и не разделались с едва не перешедшим в хроническую форму (я стал привыкать) острым температурным катаклизмом, приведя уральский климат в надлежащий порядок. Было - здесь: на Среднем Урале, в атомном Новоуральске и в ближайших его окрестностях, с его рекордной по закрытым городам Росатома вспышкой пандемии ковида, с его прокалённой пеклом тесной каменной кубатурой многоквартирных построек, называемых домами жителей ЗАТО, внутри которых невозможно находиться, в лето сумасбродного 2020 года с его обнулядством и профурсетками.
     Многое во дни нещадного и небывалого по продолжительности погодного экстремизма, что поприжал Урал сразу за днями номенклатурного - за вечного Путина, для аборигена уральского края оказалось в диковинку. Где я об этом ещё узнал бы? Ягоды смородины - их созревание как раз попало под экспансию жара - получая термоудар, мутнеют и превращаются прямо на кусту в бросовый сброженный продукт (на радость региональным ворам - уж и не надо тратиться на президентский бульдозер). И хоть заполивайся - процесс гибели ягод неумолим и идёт сам по себе. Примерно то же с плодами другой уральской неженки - крыжовника. А вот клюкве жароаномалии побоку. 
     В лесах листья кустарникового яруса и молодой древопоросли от жары с краёв скручиваются, будто их побросали на раскалённую сковородку или вместили в духовку, и, умирая, желтеют. Сожжённая жаром трава хрустит и пылит под ногами, не успев и пожелтеть даже. 
     Пекло царит несусветное. Берега Верх-Нейвинского пруда и озера Таватуй заполонены людьми, и в будние и в выходные дни, разница теперь почти не улавливается. Горячий песок пляжей, высокое июльское солнце, вода чуть не за 30 - что ещё надо! Много палаток. Те, кто раньше предпочитал проводить свой отпуск за пределами страны, сегодня, по обстоятельствам коронавируса, тоже здесь - дикарями, все вместе, одним большим лагерем. Противостоящим лагерем - тех, кто только что выводил  массы людей на воровское голосование (народ плевался, но шёл) -  данное времяпрепровождение не приветствуется и может пресекаться.  
     Над всем водным пространством  с их прибрежными окрестностями, больше по утрам, пока безветрие, торжествует плотный удушливый смог - горят леса с их торфяниками. Места, где горит - с восточной стороны пруда и озера: в районе садов Дачное (за Шайтаном) и посёлка Аять. Расстояние от ЗАТО Новоуральск по прямой 6 и 25 километров соответственно. Хотя клубящийся серо-жёлтыми дымами дневной горизонт здесь не редкость, лесные пожары случаются каждый засушливый год, их много. Специально их не тушат, процедура отдана на откуп природе-матери. Огонь неукротим до тех пор, пока не грянут дожди. Иногда пожары длятся месяцами. Иногда - годами: когда верховой лесной пожар переходит на торф болот, толщина пластов которого достигает нескольких метров. Чтобы огонёк унялся и не возникал, надо пролить всю толщу, да на площади в несколько га. Где деньги, Зин?

     39 стойких градусов по Цельсию! С предполуденных  до вечерних часов. Правда, когда педалью акселератора наддашь дозу жаропонижающего, температура в пекле немного сбивается. Но ниже 37 никак. И, как в чилийской Атакаме, совершенное отсутствие дождей.

     Фототюды с мест. События проходят, впечатления остаются.

     Верх-Нейвинский пруд.

     Озеро Таватуй.

     Клюква.

     Июльская осень.

     Smoke on the water.